Приговор интернет-маркетологу, неудавшаяся продажа «Брестского пива», результаты работы ОАО. Неделя с Михаилом Кирилюком

Важные для бизнес-сообщества события последних дней комментирует руководитель юридической компании «МК-Консалтинг» Михаил Кирилюк.

Приговор интернет-маркетологу

– Интернет-маркетолог Алексей К. приговорен к 6 годам усиленного режима и конфискации имущества за незаконную предпринимательскую деятельность.

Приговор, разумеется, мне не нравится.

К сожалению, исход дела нельзя назвать непредсказуемым. Он, скорее всего, находится в рамках сложившейся правоприменительной практики по экономическим преступлениям.

С одной стороны, фигурант частично сознался, компенсировал ущерб (в том размере, в котором признал вину, либо имел возможность ее возместить). Вопросы к правосудию в части установления виновности должны быть сняты.

С другой стороны, процент оправдательных приговоров настолько низок (менее 1%) и сама система правосудия настолько сильно закрыта, что общество критично воспринимает любые похожие новости.

Даже признание вины и компенсация ущерба не дает уверенности в мягком наказании. Отказ сотрудничать со следствием – по словам Алексея К., именно отказ от дачи показаний в отношении известного ИТ-бизнесмена [Виктора Пpoкoпeни] послужил причиной жесткого приговора – как мы видим, перечеркивает все остальные элементы «деятельного раскаяния».

Очевидно, шесть лет – это очень серьезный и суровый приговор. Как справедливо замечали коллеги, аналогичные (и меньшие) сроки даются и за убийства, и за взятки должностным лицам, занимающим высокие государственные посты. Кроме того, за более тяжкие преступления в экономической сфере, при «деятельном раскаянии», правосудие, бывает, ограничивается компенсацией ущерба и зачетом отбытого срока.

На примере реакции на приговор в СМИ и социальных сетях мы видим, что уровень доверия бизнес-сообщества к системе правосудия низкий.

Также в среде бизнесменов бытует мнение, что приговор – это сигнал, что бюджет крайне нуждается в деньгах. И государство начинает искать любые средства для его пополнения. По моей статистике, в этом году в 2-3 раза чаще, чем за предыдущие 5 лет (при наличии аналогичных признаков), возбуждаются уголовные дела в экономической сфере.

Еще одной из проблем белорусского правосудия является методика определения ущерба. В уголовном праве – это выручка. Хотя любому бизнесмену известно, что выручка предприятия не совпадает с личным доходом (невозможно вести бизнес с нулевыми затратами), а прибыль выше 30% от выручки – уже высокая. Считаю, что методика определения ущерба по уголовным делам нуждается в адекватном пересмотре. Не вижу сложностей, чтобы определить хотя бы среднюю рентабельность по отрасли и оперировать цифрами, более приближенными к реальности.

Еще одна проблема, как мне кажется, – крайне заниженный размер критерия, что относить к крупному и особо крупному ущербу. Посудите сами: по «популярным» статьям УК – 243 «Уклонение от уплаты сумм налогов, сборов», 233 – «Незаконная предпринимательская деятельность» размер «крупного ущерба» – 1000 базовых величин (180 млн белорусских рублей – прим. «Про бизнес.»), «особо крупного» – 2500 базовых величин (450 млн рублей – прим. «Про бизнес.»).

У большинства средних и малых предприятий (не говоря о крупных) ежемесячная выручка больше, чем «крупный» и «особо крупный» размер. Соответственно, создается зона риска для директоров компаний и любых лиц, принимающих решения. Неудивительно, что многие государственные предприятия долго ищут директора – никто не хочет рисковать свободой.

К сожалению, Беларусь никогда не была в топе благоприятных юрисдикций для инвесторов:

• Налоговое бремя довольно высокое
• Высокие страновые риски
• Непредсказуемое правосудие
• Нестабильное законодательство

И на сегодня для многих использование оффшорных схем – это даже не вопрос оптимизации налогов, а вопрос безопасности активов. Это значит, государство не сумело предложить простые, прозрачные и понятные для всех правила игры, придерживаясь которых бизнесмен может чувствовать себя в безопасности. Если этого чувства нет, то естественным следствием станет отток капитала, уход инвестиций и оффшоризация экономики.

Решив сейчас подручными средствами краткосрочную задачу – пополнив бюджет, вполне вероятно, госуправленцы столкнуться с негативными последствиями в будущем. Может произойти отток капитала и квалифицированной рабочей силы. А это в долгосрочной перспективе намного сильнее ударит по бюджету.

Минфин опубликовал финансовые результаты ОАО

Министерство финансов опубликовало данные о деятельности белорусских ОАО в I квартале. Промпредприятия в убытках. Меня, как налогоплательщика, который создает рабочие места и платит налоги, расстраивает, что этими деньгами так бездарно распоряжаются. У нас из квартала в квартал деньги идут на поддержку убыточных предприятий.

Видимо, что-то не так с качеством менеджмента – если с учетом господдержки, льготных ставок по кредитам и лизингу, монополии многих компаний, они все равно умудряются генерировать убытки. 

Более-менее еще справляются там, где нужно ресурс из земли достать и распределить.

Я не близок к этим убыточным промпредприятиям. Но со стороны мне кажется, что у нас проблема в том, что чиновники пытаются ими управлять.

Чиновник и бизнесмен – это два разных типа личности. Чиновник – человек инструкций. Он должен заниматься своим делом: собирать налоги и отчитываться об исполнении задач. Такой человек идет по пути наименьшего сопротивления и не принимает на себя риск.

Руководить предприятием – тут нужна психология бизнесмена.

Бизнесу в этой ситуации важно знать вот что. У нас государство – крупнейший собственник активов и промышленных предприятий. И, соответственно, крупный заказчик товаров и услуг. И когда у этих активов проблемы, то они меньше заказывают: подрядов в строительстве, товаров, услуг. От этого теряют небольшие компании–подрядчики. У меня есть несколько клиентов, которым должно денег крупное машиностроительное госпредприятие. Этот долг длится годами. Там миллиарды рублей. Но возможностей для погашения его нет.

Судебный исполнитель метода воздействия на предприятие не находит и открыто об этом говорит. И я знаю, что госпредприятие потом спасут, но сотни его мелких поставщиков (из-за того, что с ними не рассчитываются) могут стать банкротами. И многие уже ими становятся.

Если бизнес решил работать с проблемным госпредприятием, нужно иметь гарантии, что тебе заплатят, или быть готовым принимать оплату в другой форме:

• Платежи по договору перевода долга
• Уступки права требования от других успешных предприятий
• Дебиторская задолженность в счет долга
• Продукция предприятия

В общем, сейчас бизнесу нужно думать не только как продать товар, но и получить за него деньги.

«Брестское пиво» снова никто не купил

Акции ОАО «Брестское пиво» в очередной раз были выставлены на торги. Ни одной заявки на его покупку подано не было.

Есть две наиболее распространенные методики оценки активов.

1. По затратам. Когда владелец предприятия считает, что вложил в предприятие $1 млн и готов продать его минимум за $1,1 млн.

2. По дисконтированному денежному потоку. Если предприятие, исходя из объема рынка, производственных мощностей, и т.д., может принести в будущем $300 тыс. прибыли в год в течении трех лет, то мы продаем его за $900 тыс.

У нас намертво привязались к первому методу [по затратам]. Сколько предприятие генерирует выручки, прибыли и когда окупится для инвестора эта сделка – этим, кажется, не интересуются. В этом причина того, что приватизация не идет.Второй нюанс – предприятие работает в убыток или генерирует маленькую прибыль. А инвесторам, помимо покупки, ставят дополнительные условия: сохранение рабочих мест, зарплат – всех факторов, которые и послужили причинами убытков.

Инвестор, глядя на это предложение, понимает, что выполнить эти условия и стать прибыльным – не может.

Если я инвестор, то хочу получить контрольный пакет и управлять предприятием без ограничений.

По сделкам купли-продажи бизнеса, проходящим через нашу компанию, я вижу, что 90% случаев – это покупка либо всей фирмы, либо долей, позволяющих управлять ею. В случае с приватизацией, есть риск, что инвестор вложит деньги и потерпит убытки – потому что не сможет управлять предприятием, как посчитает нужным.

Еще один нюанс – правоприменительная практика. Примеры: «Коммунарка», «Спартак». Предприятия сначала купил частный инвестор, а спустя 19 лет к процедуре приватизации появились претензии. И бизнесмен потерял свои акции. Хотя в Гражданском кодексе срок исковой давности по таким сделкам – 10 лет.

И это для бизнеса сильный сигнал. Ты можешь купить предприятие, но это не значит, что из-за неблагоприятных обстоятельств, по прошествии времени, ты не потеряешь его акции либо возможность управления. Например, из-за несчастного случая (как на «Пинскдреве»). Нет ни одного предприятия в мире, которое бы гарантировало отсутствие несчастных случаев.

Все это в совокупности удерживает бизнес от приватизации.